Часовой Большой медведицы - Страница 36

— Вашим уважаемым оперативникам ламповую радиолу доверить страшно, не то, что гарнитуры. Кто на последней операции три рации сломал, одну вообще потерял, а две вернули, залитые водкой? Будь моя воля, я бы этих ухарей на задание с сигнальными флажками отправляла! — возмущенно произнесла Кобрина. — Они там неизвестно чем занимаются, а тыл потом отписывайся. И без гарнитур перебьются.

— Товарищ майор! Я очень ценю вашу заботу о сохранности имущества отдела, — Васильев вкрадчиво прервал гневную отповедь Кобриной. — Но гарнитуры оперативникам вы все, же выдайте. А чтобы они не сломались ненароком, не потерялись или, упаси господь, в шампанском не потонули, мы назначим товарища Чеширского материально ответственным лицом. Очень ответственным лицом!

После вмешательства Васильева Кобрина торжествующе улыбнулась. Усы Чеширского уныло поникли, но оспаривать мнение руководства кот не решился.

— Подведем итоги, — Продолжил полковник. — СОБРы — ловят, ОУР — прикрывает, следствие… А собственно, кто у нас от следствия на операции?

— Разрешите мне! — не дожидаясь пока поднимутся Игорь или Костя, Мишка сработал на опережение. — Инициатива о проведении засады исходила от меня, значит, мне и проводить ее в жизнь.

Инусанов, Витиш и Шаманский смерили Мишку удивленными взглядами, но промолчали, только Шаманский явственно покрутил пальцем у виска.

— Так и порешим. От следствия — Канашенков. Товарищ подполковник! — Васильев обратил свой взор на Суняйкина. — Вы курируете операцию. Сегодня опера проведут привязку на местности, а в двадцать два ноль-ноль вторника выдвигаемся на позиции. Все. Совещание окончено, разойтись по заведованиям.

Выйдя из кабинета начальника, Мишка на удивление беспрепятственно и без единого скабрезного намека получил от секретаря свое имущество и вышел в коридор. В коридоре его терпеливо дожидались Витиш и Шаманский.

— Михаил! Объясните, пожалуйста, и с чего Вам приспичило лично в засаду рваться? — укоризненно начал Шаманский.

— Иосиф Виссарионович! Ну как же вы не понимаете! А опыта набраться! И опять же! Это же за-са-да! — несколько раздосадовано воскликнул Мишка.

— Ух ты! Засада! Да, это многое объясняет… — скептически кивнул Витиш. — Ты пойми, друг мой, Мишка! Основная твоя — да и моя работа тоже — начнется только после того, как засада сработает, если она вообще сработает. И вот, когда ты будешь пахать, как тот табун лошадей, все остальные тихо-мирно отправятся отдыхать, и когда ты попросишь себе хоть небольшой помощи, тебе вполне резонно возразят: прости, дорогой, но мы ночь в засаде сидели. Уйдут спать и будут правы. А тебя, хоть ты в трех засадах отсиди, заменить некем! Потому что ты сле-до-ва-тель! Самое важное лицо в отделе, оно же самое ответственное и самое уязвимое для начальственного гнева и дисциплинарных взысканий. Понял, голова садовая, энтузиаст засадный? А теперь поздно, ты сам грудью на амбразуру рванулся, если назад сдашь, Васильев тебя не поймет, да и мы, если честно, тоже. Надеюсь, ты хоть на рекогносцировку не попрешься. Ладно, чего попусту теперь волосы рвать, пошли в кабинет, там еще ватрушки оставались. Вроде бы…

Все оставшееся до конца рабочего дня время Мишка был занят текущей бумажной работой, которой его в изобилии обеспечил Витиш, чтобы припорошить «романтизьм» суровых чекистских будней пылью повседневной жизни. Вечерний рапорт тоже прошел тихо, скучно и обыденно. Мишка гадал, какую работенку поскучнее ему подвалит дружелюбное начальство, но в шесть часов вечера Игорь неожиданно заявил, что рабочий день окончен, и что тот, кто останется на рабочем месте через пять минут всю последующую неделю посвятит дежурствам. Шутил он или нет, выяснять никому не хотелось, Костик с Мишкой дружно поднялись и строевым шагом, выполняя команду «равнение направо!» промаршировали к выходу из кабинета.

Добравшись до общежития, Мишка первым делом позвонил Марине, но она была на работе и сколько-нибудь долгого разговора не получилось. Немного расстроившись, он прогулялся до столовой, где потратил почти час на тщательное пережевывание пищи. Ел он чисто механически, раздумывая, чем бы ему занять неожиданно свободный вечер. Ничего не придумав, Мишка поднялся в свою комнату, включил телевизор и под его бормотание незаметно для себя уснул.

Вторник. Вторая неделя

Утро нового дня началось со звонка мобильного телефона. Не открывая глаз, Мишка включил громкую связь и тут же подпрыгнул, так как из трубки голос Шаманского вкрадчиво интересовался, когда же его сиятельство лейтенант Канашенков соизволит посетить рабочее место и можно ли отделу начинать работу в его отсутствие. В рекордные сроки Мишка оделся и выскочил на улицу. Рискуя побить мировой рекорд по бегу на короткие, длинные и все прочие дистанции, он примчался в отдел. Планерка уже закончилась, но Шаманский был настроен благодушно и длительного разноса устраивать не стал, рассудив, что Витиш своей властью назначит Мишке наказание. Витиш тоже не стал проводить длительный разбор полетов, отправив Мишку в больницу, на повторную встречу с Изырууком.

Едва Мишка шагнул за порог травматологического отделения, как ему навстречу бросилась дежурная медсестра.

— Ой, как здорово, что вы пришли! У нас такое!..

И рассказала Канашенкову следующую историю.

Буквально за полчаса до Мишкиного визита в больницу два практиканта были посланы в палату Изыруука с целью пригласить его на процедуру ректороманоскопии, как медики бессовестно и лицемерно именуют зондирование прямой кишки.