Часовой Большой медведицы - Страница 97

— Лев Борисович! — окликнул оборотня начальник службы безопасности ГЭС. — А может, тогда мы этого камикадзе в минералогический музей засунем? Там вроде бы все камешки, про которые вы говорили, имеются…

— Это было бы неплохо, Кирюша, — Баюнов одобрительно взглянул на Поспелова. — Только где ж мы такой музей сейчас сыщем-то?

— Так, считайте, что уже и нашли. Вон флигелек над рекой видите? — Поспелов вытянул руку, указывая направление. — Это музей и есть. Он, конечно, маленький, но камней всяких там видимо-невидимо. Это инженера нашего главного инициатива такая, Черепа. Милейшей души человек, то есть йети. Если, говорит, я в горы сходить возможности не имею, так пусть горы ко мне придут.

— А ну, в музей его, пока он не взорвался! — крикнул Витиш, указывая на Королева. Тот непонимающе крутил головой и казался более озадаченным, нежели испуганным.

— Кто взорвется-то? Объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?! — завизжал писатель, безуспешно пытаясь высвободиться из стального захвата дроу.

— Вы взорветесь, Степан Эдвинович, — спокойно и где-то даже меланхолично пояснил Мишка. — На ту дачу, откуда мы вас несколько дней назад вытащили, вас не поклонники, а бандиты притащили. И накачали вас черной энергией. И татуировки ваши — не дань уважения фанатов, а магический детонатор. Так что теперь бандиты вас взорвать хотят. А с вами в придачу и полгорода в щепки разнести.

— Взорвать? Меня взорвать?! — пролепетал Королев, болтаясь на руках собровцев, скорым шагом тащивших его к зданию музея. — Нет. Я не согласен! Даже больше скажу — я категорически против! Если я погибну, мировая литература понесет невосполнимую утрату! А уж Ангелина Степановна как расстроится… Еще раз повторяю — меня нельзя взрывать! Я еще последний гонорар от редакции не получил! — продолжал визжать Королев даже тогда, когда спецназовцы, поставив его на пол в домике-музее, смокнулись вокруг него плотным кольцом.

— Господи! Ну и горазд же он орать — плотину перекричит… Да как его заткнуть-то? — пробормотал Витиш, пытаясь не слышать причитаний писателя. — Так! Любезнейший! Коли вы взрываться не желаете, значит, будете нам помогать. Миша, я видел, тут поблизости куст рябиновый растет, сорви веток несколько, да писателю дай, пусть обмахивается, лицом к реке встав…

— Зачем мне рябина? И к реке лицом зачем? Если вы забыли, у меня аквафобия! — не унимался Королев, не забывая, впрочем, активно обмахивать себя принесенным Мишкой веником.

— Магические сигналы отгонять, — моментально разгадав замысел Игоря, подхватил эстафету Мишка. — Ветками машете, сигнал не проходит, вы живы.

— Руки ему заняли, чем бы еще рот заткнуть? — проворчал Витиш, обводя взглядом помещение музея. Увидев прикрепленную к стене полку с различными книгами, Игорь подошел поближе и восхищенно присвистнул. — Во! То, что надо! — Он взял с полки потрепанный томик Алевтины Красавиной и протянул его Королеву. — Чтобы окончательно мага с толку сбить, берите, милейший, книжку и читайте вслух, но только с чувством, с толком и с расстановкой, желательно, как можно более эмоционально. Пока читаете, маг не сможет на вас удар навести, и, соответственно, взорвать.

Королев ухватился за протянутую Игорем книжку, как за спасательный круг.

— А как долго читать? А я алексиафобией не заболею? — и, не дожидаясь ответа, распахнул томик где-то посередине. Развернувшись лицом к реке и непрестанно размахивая рябиновыми ветками, Королев начал читать придыхая и грассируя голосом:

— «Кларисса набросилась на юного милиционера, точно орел на свою жертву. Она прижала его к стене и приникла своими губами к его губам, давая выход бурлящей в ее чреслах страсти. Словно одержимая, она рвала на юноше одежду, алкая его молодого тела и жаждая поскорее напиться из источника его вожделений…»

Витиш облегченно вздохнул и вышел на улицу.

— Игорь! Поясните-ка мне, что за чушь вы тут несли? — Баюнов остановил Игоря на выходе из музея. — Река, рябина, книжка эта несуразная… Это ведь никак магической атаке помешать не сможет?

— Да знаю я, — отмахнулся Игорь, ехидно улыбаясь. — А чего? Нам шума меньше, а ему даже приятно. Наверное. Просто мы на какое-то время избавлены от стонов и воплей этого гения, да и дроу развлекутся, а может, и чего нового для себя узнают… Да, Миша! Тебе же вроде бы опусы госпожи Красавиной нравятся?

— Ну, я бы не сказал, что я от ее книг в полном восторге, — краснея и смущаясь, пробормотал Мишка. — Но отдельные моменты очень даже ничего… С познавательной точки зрения…

— А хочешь, я тебе жуткий секрет открою? — продолжал улыбаться Игорь. — Хочешь, скажу, кто такая эта Алевтина Красавина?

— И кто же?

— Тут такая история получилась. Захожу я на днях в хоромы нашей Регинлейв, а ее там нет. Ну не буду же я в ожидании Гримсдоттировны столбом посреди кабинета стоять? Вот я за ее стол и примостился. На столе — монитор. На мониторе текст какой-то мелькает, что-то вроде: «Юный лейтенант, томимый жаром чувств и желаний, с восхищением посмотрел на прекрасную незнакомку…», а чуть ниже приписка такого вот содержания: «Регинлейв! Ты когда свой отрывок закончишь?! Я закончила, Гейрхильд еще вчера свой кусок текста выложила, одна ты не торопишься! Или тебе жизненного опыта не хватает? Наш общий псевдоним — Алевтина Красавина — становится брендом, и издателю не терпится получить новую книгу. И не надо отговариваться тем, что ты работаешь и что тебе некогда. Твоя любящая сестра — Храфнхильд».

— Так это что, наши бравые бородатые сестренки эти книжки пишут?! — Мишка восхищенно хлопнул себя ладонью по бедру. — Ни за что бы ни подумал…