Часовой Большой медведицы - Страница 90

— Да ты, начальник, и без меня, наверное, все знаешь, — озадачено фыркнул оборотень. — К чему зазря метлой ворочать?

— Не пой, красавица, при мне, ты песен Грузии печальных… — ехидно скривившись, оборвал Стилбера Игорь. — А говоришь ты потому, что жить хочешь. Хотя и скучно да за решеткой, но жить. Заруби себе на носу: я спрашиваю, ты — отвечаешь. И никак иначе. Надо или не надо, это не твои заботы. Мы про банк речь вели так что — давай, рассказывай.

— На банк нам наводку Леший дал. Он же Асанбосанова к человечку из банка подвел, тот докладывал, что и когда в банк привезут. Сначала хотели банк со вторника на среду ломануть. Но тут Удаву Леший позвонил, сказал, что ждать нас в банке будут, засада там встала. Кто нас ментам спалил, я о том не знаю. Халендир тогда уже сильно дохлый был… Как намечали, в банк мы не пошли. А Удав потом рассказывал, что менты, ну то есть ваши, там всю ночь сидели, ушами хлопали…

Слушая рассказ оборотня, Мишка вспомнил свое отчаяние после неудавшейся засады и отчетливо заскрипел зубами, но промолчал, не желая прерывать рассказ раненного.

— Как все улеглось, мы в ночь с четверга на пятницу банк и хлопнули. Вискас и Асанбосанов заранее в банке бывали, телепортировались внутрь без проблем, сигналку вырубили, нас всех в банк пустили. Пока Удав с вампирами из охраны чернушку качал, я с Мутабором в хранилище спустился. Удав нам одну из баклаг своих дал, объяснил, как чернушку выпустить, да какое заклинание читать, чтоб стену растворить. Но чего-то мы напутали, баклага и рванула. Хорошо, что мы в стороне стояли. Золото в слитках да побрякушки из ячеек мы наверх вытащили. Потом все добро Флинту отвезли, в оплату последнего заказа Халендира, он как раз незадолго до смерти еще одну баклагу железную заказал, самую большую. Мы пока ее грузили, взмокли все…

— О твоих тяжких трудовых буднях мы как-нибудь после послушаем, ты пока нам поведай, зачем вы писателя сперли?

— Вот этого я, начальник, и не знаю. Как большую флягу мы от Флинта забрали, Удав приказал Королева, ну писателя этого, что кошмарики лепит, украсть и на дачу отвезти. Но тут я ни при делах. За ним Сарах следил, он же его и хитил, он же его на даче постоянно и караулил. А что, зачем, для чего, это, начальник, мимо меня. Меньше знаешь — дольше живешь.

— Значит, зачем Королева портаками расписали, ты не в курсе?

— Да я его и видел только на фотке в той книжке, которую Удав приволок. Хотя знатная такая книжка, страшная… Читал и боялся, боялся и читал…

— Ладно. Про писателя тоже потом еще поговорим. А почему вы из «Шаркона» съехали?

— Так несколько дней назад, снова Леший позвонил, сказал, что туда менты с обыском нагрянут. Опять не соврал. Мы только-только съехать успели, как на следующий день мусора нагрянули.

Витиш и Стрыгин переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами, после чего Игорь спросил:

— А сегодня из квартиры на автоматы спецназовские рванули тоже по приказу Лешего?

— Не. Не по приказу. Леший Асанбосанову позвонил. Говорит, что через час менты нас штурмовать будут, что, мол, приказ у вас, живыми нас не брать. Мы с Альгулем на выход рванули, чтобы тачки подогнать, только дверь квартиры открыли, а там уже вы… А чего дальше было, вы уж получше меня знаете… А сейчас, хоть что со мной делай, сил у меня больше нет, дай поспать хоть чуток…

— Спи, — Витиш отключил диктофон, до того момента непрерывно записывающий каждое слово. — Коли вечным сном не уснул, так поспи пока. А мы попозже к тебе в гости придем. Рябчиков с ананасами не обещаю, но в хорошей компании и без угощения неплохо посидеть можно?

Не дожидаясь, пока Игорь и Стрыгин соберут свои вещи, Мишка первым вышел в коридор, намереваясь найти Марину и Иришку.

— Миша! — Окликнул его Владимир Викторович. — А ну-ка, пошли со мной!

Идти по больнице вместе с В.В. Бешеным было все равно как прорываться сквозь строй врага верхом на боевом слоне — медсестры стремились побыстрей убраться с дороги потомка тибетского йети, больные теряли в его присутствии дар речи, и даже санитары с носилками искали объездной путь, завидев травматолога в конце коридора.

Ирина лежала в одноместной палате, окруженная тремя медсестрами и пятью врачами. Маринка сидела на стуле в стороне, и на лице ее отчаяние потихоньку уступало место надежде.

Мишка как мог весело подмигнул ей и направился к постели.

Иринка выглядела неважно. Ох же как неважно она выглядела: на бледной коже серебрились капельки пота, волосы потеряли блеск и яркость, а глаза смотрели куда-то мимо людей… куда-то вообще за пределы этого мира.

Мишка опустился перед койкой на колени и взял Ирину за руку. Рука у девочки была холодна, как лед.

— Держись, малявка! — улыбнулся Мишка. — Это что за фокусы? С кем я теперь пойду в музей восковых фигур?

Ирина повернула к нему голову, и Мишка почти физически ощутил, как тяжко далось ей это краткое движение.

— Миша, здравствуй, — голос Риши был таким слабым, что, казалось, заглушить его мог даже шум бабочкиных крыльев. — Миш, я тебя попросить хотела… Нагнись ко мне, пожалуйста.

Мишка нагнулся. Болезнь не только лишила Ирину блеска и яркости, она, как будто, стерла даже ее аромат — Мишка не чувствовал никаких запахов, кроме запахов казенного пастельного белья и лекарств.

— Миш… — сказала Ирина совершенно серьезно. — Миш, ты следи, чтобы они ее не догнали, ладно? Чтобы собаки медведицу не догнали…

— Обещаю, — строго и торжественно пообещал Мишка. — Выйдешь из больницы и проверишь, как я с работой справился.